...Посвящается тем интеллектуалам, кто читал "Трех мушкетеров" и смотрел "Lost"...
Бункер Локка. Аудиенция
Локк был в самом дурном расположении духа - назревала ломка. Тем не менее, он принял Саида. Его протяжный восточный акцент напомнил Локку молодость: курение гашиша в притонах Каира, танцы потных пылких голых одалисок в притонах Дамаска и угрозы отрезать ему гениталии, исполнение которых чудом удалось избежать в притонах Туниса – воспоминания, способные в любом возрасте порадовать человека.
Подойдя к дверям бункера, он трижды крикнул, с каждым разом повышая голос так, что в нем прозвучала вся гамма интонаций - от повелительной до гневной:
- Джек! Херли! Сойер!
Херли и Сойер вошли в бункер.
Локк встал против них и, окинув их с ног до головы гневным взором, произнес:
- Известно ли вам, что мне сказал Чарли?
- Да откуда нам знать, что еще отколол этот чувак, - ответствовал Херли.
- Я надеюсь, мы тут не его идиотские рокерские тексты будем обсуждать, - добавил Сойер в высшей степени учтиво, - Камон эврибади – согласитесь, это не шедевр. Вот, к примеру, из шекспира: "О ты..."
- Он сказал мне, что уйдет жить на станцию «Зеркало»!
- На станцию «Зеркало»? Это почему же? - воскликнул Херли, - Нас вроде и здесь неплохо кормят.
- Он пришел к заключению, что женщины там женственней, а мужики – мужественней.
Херли и Сойер вспыхнули до ушей.
Саид подумал, что при случае непременно узнает, где эта станция.
- Да, да! - продолжал Локк, все более горячась и метая ножи, куда попало, - И Чарли совершенно прав, ибо, клянусь моей так и нерасцветшей почкой, вы играете жалкую роль на пляже! Бен во время плановой перестрелки соболезнующим тоном принялся рассказывать, что Херли, Джек и Сойер в нетрезвом виде вломились в зверинец к белым медведям. Его люди – Пиккет и Том – были принуждены задержать этих нарушителей ночного покоя. Вот хотя бы ты, Сойер: зачем вы выпросил у меня парабеллум, когда тебе так к лицу обирать блондинок? Ну, а ты, Херли… хер ли ты тащишься в джунгли, если не можешь отличить кактус от Пиккета? А Джек… Я не вижу Джека. Где он?
- Джон, - с грустью произнес Сойер, - Джек болен, очень болен.
- Очень болен? А чем он болен?
- Дэниэль опасается, что у него ветрянка, - сказал Херли, - Она все-таки не уверена – был ли на острове должным образом организован карантин.
- Ветрянка?.. Нет, нет!.. У него, должно быть, белая горячка или депрессия... Я не желаю, чтобы наши люди шатались по подозрительным местам, совокуплялись в клетках черт знает с кем за порцию рыбного печенья и разговаривали с несуществующими парнями в больничных халатах. Вот Том и Пиккет – спокойные ребята, порядочные, ловкие. Спасаться, бежать, удирать – на это способны только мужчины с пляжа…
Херли и Сойер готовы были бы задушить Локка, если бы не жалели его, как безнадежно больного на голову.
- Трое мужиков с пляжа позволяют арестовать себя троим мужикам из деревни! Я принял решение. Прямо отсюда я отправляюсь в другой сериал говорить «Кушать подано!» А если мне откажут, тысяча чертей, я все здесь взорву!
- Нас действительно было трое против троих, но на нас напали из-за кактуса, и, раньше чем мы успели выстрелить, Джек был контужен. Нас уволокли силой, - не выдержал Сойер, - Но мы сбежали. Что касается Джека,то он как увидел операционную, так вообще с катушек съехал. Кричит – «Я остаюсь!» Мы сочли, что он потерян для общества, полагая, что с ним не стоит возиться. Не всякий бой можно выиграть. Наши-то - вон как завязли в Ираке.
- Я не знал этого, - произнес Локк, несколько смягчившись, - Бен, как я вижу, как всегда, малость набрехал.
- Но, Джон, - продолжал Сойер, видя, что голова у Локка уже не так сильно трясется, - Не говори никому, что Джек контужен! Так как контузия очень тяжелая – он то плачет, то смеется, то щетинится, как еж…
В эту минуту край портьеры приподнялся, и на пороге бункера показался Джек.
- Ты звал меня, Джон, - сказал Джек, хлюпая носом, - Я поспешил явиться, как велела мне клятва Гиппократа. К тебе снова ночью приходил Джейкоб? Принимай порошки, Джон.
- Я потерял рецепт, - признался Локк.
В то же мгновение слезы брызнули из глаз Джека.
- На фига ты ему про потерянный рецепт сказал, Джон? - закричал Сойер, - Теперь он до вечера будет рыдать. У него бланки кончились, когда мы еще над Новой Зеландией летели…
- А без бланка никак нельзя, чувак, - соболезнующе подтвердил Херли.
Джон Локк сделал знак рукой, и все удалились, за исключением Саида.
- Прости, любезный, - произнес Локк с улыбкой, - Я совершенно забыл о тебе. Что ты хочешь, склероз! Я же тут – как отец семейства. Кабана завалить – я, люльку вырезать – я, суку приманить – я. Бункер – и то я нашел. Теперь вот Джейкоба приручаю. Ни вздохнуть, ни… подлечиться.
Саид не мог скрыть улыбку. Эта улыбка показала Локку, что перед ним отнюдь не турист, и нечего вправлять ему горбатого.
- Говори скорее, время у меня уже на исходе. Сейчас колбасить начнет…
- Джон, - произнес Саид - Я надеялся просить у вас взрывчатку, саперную лопатку и хороший винторез с боекомплектом. Но после всего виденного мною я понял, что еще мне нужна отдельная палатка и блондинка без комплексов. А то здесь у вас свихнешься…
- Это немало, - скривился Локк, - Но для тебя все это, может быть, не так недоступно, как ты думаешь. Аусвайс у тебя есть?
- Позор на мои природные шелковистые кудри! - воскликнул Саид, - Я вижу, как недостает сейчас документа, данного мне Хуссейном.
- Действительно, - ответил Локк, - Я удивлен, что ты пустился в столь дальний путь без документов. Как тебя в самолет-то пустили…
- Документ у меня был, Джон и, слава Аллаху, составлен, как полагается! Не отличить от настоящего! - воскликнул Саид, - Но у меня коварно похитили его!
И он рассказал обо всем, что произошло в Сиднее.
- Странная история... - задумчиво произнес Локк, - Скажи мне, был ли этот человек одноглаз?
- Был.
- И он был в тельняшке?
- И в резиновых вьетнамках.
- Это Бакунин! - прошептал Локк, - А я, дурень старый, полагал, что ухондокал его тогда, у забора.
- Я зарежу этого Бакунина, зарежу его кошку, зарежу его корову и зарежу его негритянку...
- Только ножи попортишь! - воскликнул Локк, - Если ты встретишь Бакунина на горной тропе, лучше прыгай в пропасть. Он – киборг… И кошка его – киборг. И корова - киборг. И негритянка - киборг. Они – бессмертны…
Саид вздрогнул, понимая, что начинается обострение. Он завертел головой и вдруг бросился из бункера с яростным криком:
- Ах, шакал! Теперь ты от меня не уйдешь!
- Кто – шакал? – строго спросил Локк, высовывая голову в люк.
- Он, похититель! – ответил на ходу Саид, остро жалея о потерянном в Сиднее "калаше".
- Сумасшедший, - пробормотал Локк, - Впрочем, все мы здесь - двинутые…
